«Прослушивали телефон»: Тима Белорусских про арест, суд с лейблом и дочь

Тима Белорусских стал гостем YouTube-шоу «вДудь»: в разговоре с Юрием Дудем музыкант прокомментировал все громкие инфоповоды, о которых писали СМИ в этом году. Собрали самое интересное!

Тима Белорусских и Юрий Дудь/ кадр из YouTube-шоу «вДудь»

Про арест

«Вышли с другом из игрового клуба. Стояли два странных типа. Вскоре появляется минивэн, вылезают дяди в масках. Друга сразу положили на пол. А я не понимал, что происходит. У меня с собой была трава. Я вообще не нюхаю и то, что у меня оказалось с собой порошкообразное вещество – глупая случайность. У меня нет тяги. В этот вечер я не употреблял. Ехали в машине лицом в пол. Была наводка, прослушивали телефон друга. Его жестко обыскивали. Теория была, что он связан с окружением Макса Корж, и это окружение на большом карандашике.

Я ночь посидел. Потом был обыск дома. Там ничего не нашли. Я вышел под залог (3 500 — 4 000 долларов). После нашего задержания была облава в клубе, задержали третьего нашего друга, которого слушали (Антону Кривецкому дали 2,5 года – Прим. ред.). Я бы не смог бегать от ответственности. Переживал, что публиковали неправду. Говорили, что это из-за того, что что-то поддержал. Что отмажут за будущую поддержку власти. Нет, предложений не было».

Напомним, Тиму Белорусских приговорили к двум годам «химической терапии» в виде наказания за хранение запрещенных веществ.

Тима Белорусских (фото: @timabelorusskih)

Про ложь о неупотреблении запрещенных веществ

«Я не сказал бы, что я жёсткий торчок. Это не часть моей жизни, поэтому я об этом не говорил. Потому что сложись определённое мнение обо мне из-за работы моей бывшей команды. «Незабудка» дала настроение беззаботности. Мы выбрали такой путь. Многие вещи были за меня предопределены. Как и сокрытие моего ребенка. Заигрались. Две личности боролись во мне. Я не смог бы так дальше».

Тима Белорусских (фото: @timabelorusskih)

Про расставание и суд с лейблом

«В какой-то момент я понял, что не счастлив от того, что мне нужно кому-то что-то доказывать, что касаемо музыки. В особенности — руководителю лейбла Kaufman (Александр Розниченко – Прим. ред). Мне важнее, какой я. Очень много стало делаться за меня. Ставили перед фактом. Реклама и так далее. Я в 13 лет первый трек написал. Я могу что-то большее.

Контракт был жестким. Было давление. Занимался копированием. Пытался говорить с Александром, что он нас всех сковывал, мои слова не восприняли всерьез. Но, в целом, произошло так, как я хотел. Товарный знак «Тима Белорскаих» не был на них зарегистрирован. У меня забрали все соцсети, я остался только с именем. В новых соцсетях я не играю кого-то. Тексты писал я и Саша. Но у меня нет чувств к треку, текст которого писал не я. Сейчас я могу петь свои песни, но не под их музыку, и жду гуманного выхода – решения суда. У меня ноль конфликтов. Сейчас нет концертов. Есть корпоративы. Играю там свои бэнгеры. Не хочу себя ограничивать. Меня не остановить. Считаю себя таким же правообладателем. Мне не понравилось, что лейбл выставил меня наркоманом. Я не думаю, что это была наводка от них».

Тима Белорусских

Про доход

«Деньги от стриминга идут на заблокированные счета. Что мой источник дохода сейчас? Да ничего. Того, что я заработал в лейбле, уже нет. Я купил дом за 120 000 долларов. Мой доход превышал 15 миллионов рублей в 2019-м. Тогда я получал 25 процентов доходов, а лейбл — 75. Я ушел не из-за денег.

Про дочь

«Я хочу быть настоящим. Скоро можно в школу идти. Я хочу, чтобы все о ней знали. Я стал папой в 16 лет, Яне было 17. Неопытность, первая любовь… Немножечко был безответственным. Мы предохранялись, но один раз оказалось, что оп – «а пацанчик-то голенький»! Но мы сразу решили рожать. Самое жесткое было сказать родителями. Я сильно боялся отчима Яны – он был в местах лишения свободы некоторые время. Но все обошлось».

Дочь Тимы Белорусских София. Фото: @belorusskih.love

Про расставание с девушкой

«У нас странная тема. 30 января 2019 года мы праздновали выход моего альбома. Яна выпала с 7 этажа. И в эту же ночь меня везли к Малахову. В это время был первый тур. Это был непростой момент. Очень помог мой друг: он мог быть с ней, когда нужно. А я ездил с альбомом, потому что надо было добыть денег на реабилитацию. Сейчас все хорошо, она ходит. Они с тем парнем сблизились. Меня это не расстроило, но мы больше не друзья».